Дело Неверова и др. в Саранске

Верховный суд Республики Мордовия в результате апелляции на избранную меру пресечения отпускает Михаила Шевчука, Ивана Неверова и Артёма Величко из СИЗО под домашний арест. Верующие провели за решеткой более 2,5 месяцев.

Суд изменяет верующим меру пресечения с домашнего ареста на запрет определенных действий.

Уголовное дело против Артёма Величко выделяется в отдельное производство.

Дело Ивана Неверова и Михаила Шевчука поступает в Пролетарский районный суд Саранска. Его будет рассматривать судья Инна Балясина.

На первом слушании присутствуют около 30 человек. Подсудимые заявляют, что не считают себя виновными. Иван Неверов отмечает, что суть обвинения сводится к участию в богослужениях по видеосвязи. Он подчеркивает: «Прокурором не учтены основы христианства, к которому относятся Свидетели Иеговы. Христиане с самого начала своего существования поддерживают связи друг с другом и проводят совместные богослужения с общими молитвами и исполнением духовных песен». Михаил Шевчук соглашается с доводами Неверова и добавляет, что он исповедует свою веру по примеру Иисуса Христа.

Оба верующих подмечают, что обвинение не содержит указаний на экстремизм в их действиях. Похожие утверждения звучат во время допроса свидетелей. Например, сотрудник ЦПЭ Мурлаев рассказывает о внедрении двух информаторов в группу верующих и отмечает, что за годы оперативно-разыскных мероприятий не слышал от подсудимых экстремистских призывов.

Другой свидетель, 78-летний мужчина, отказывается от данных следователю показаний и заявляет, что не произносил того, что в них записано.

Допрос секретного свидетеля Семёновой. Сторона защиты подает ходатайство о ее рассекречивании.

Защитник, обращаясь к суду, заявляет: «Я не первый раз участвую в подобного рода делах и обращаю внимание на то, что это действительно самая безобидная конфессия из существующих. Но тем не менее обвиняемые проходят по тяжелейшей статье».

Суд отклоняет ходатайство.

Подсудимые вновь ходатайствуют о рассекречивании личности свидетеля Семёновой, ведь сама свидетель во время допроса в суде подтвердила, что в ее адрес не было каких-либо угроз, насильственных и иных действий, которые бы вызывали обоснованные опасения по поводу безопасности. Более того, допрос в таком режиме, по словам Неверова, лишает подсудимых возможности задать вопросы, помогающие выявить ложные показания со стороны свидетеля. Суд эти доводы не принимает и отказывает в удовлетворении ходатайства.

Проходит допрос двух свидетелей обвинения по видео-конференц-связи. Среди них — Сергей Власов, который ранее уже участвовал в другом судебном процессе над верующими в Саранске. Тогда его личность тоже изначально была засекречена, но позже суд рассекретил Власова.

Допрос секретного свидетеля Андреева. Сторона защиты и подсудимые подают ходатайство о его рассекречивании и просят провести допрос в зале суда. По словам Ивана Неверова, это необходимо, так как во время процесса было очевидно, что засекреченные свидетели не раз давали показания по полученным инструкциям.

Сторона защиты ходатайствует о рассекречивании тайного свидетеля «Василия Алексеева», который умер к моменту рассмотрения дела в суде. Адвокат ссылается на то, что после смерти свидетеля нет необходимости сохранять его личность засекреченной. Сторона обвинения выражает несогласие. Суд отказывает в удовлетворении ходатайства.

Также защита просит признать недопустимым использование показаний умершего свидетеля в суде, поскольку это нарушает право подсудимых на справедливое разбирательство, так как нет возможности допросить свидетеля. Решение по этому ходатайству будет принято судом позже.

Ранее один из свидетелей обвинения заявил, что видел Неверова в определенное время и в определенном месте в Саранске. Защита ходатайствует о запросе ряда документов, подтверждающих, что в это время Неверов находился в другом городе. Суд соглашается.

Начинается исследование материалов дела.

На протяжении пяти заседаний суд просматривает записи разговоров Свидетелей Иеговы с лицами, которые изображали интерес к Библии. При этом сами подсудимые в таких разговорах не участвовали.

Защита неоднократно обращает внимание на то, что в записях отсутствует что-либо, подпадающее под определение экстремизма, а прокурор дает не правовую, а религиозную оценку содержанию бесед, выражая свое личное мнение о том, во что нужно верить. Защита подает ходатайство, прося суд запретить обсуждение религиозных убеждений подсудимых.